Энари стал шепелявить. Айзава сначала не придавал этому значения: днем он болтал за двоих во время прогулок-шатаний по городу, в «Хейвен» ночью за грохотом музыки не слышал порой и себя, а на улице они все в основном смеялись и глумились над очередным уебаном. Единственное, что напрягало, — Энари избегал поцелуев. Отмахивался герпесом. Ну, штука и правда неприятная. Трахаться не мешала — и ладно. Сомнения закрались, когда Энари со вздохом отодвинул от себя тарелку с любимыми такояки. Память услужливо подкинула, что тот ловко избегал совместных обедов день пятый уже. Зато увлекся какими-то леденцами голубо-зелеными. С ментолом и мятой, как он говорил.
— Ты не хочешь объяснить, что происходит?
— А што-то происходит? Я прос-с-сто не голоден, — Энари пожал плечами и, похоже, вознамерился смыться из-за стола.
Айзава поймал его ноги своими, стиснув в капкан. Энари, пошатнувшись, плюхнулся обратно на стул, сглотнул и натянуто улыбнулся.
— Не пытайся меня обмануть. Это не герпес, верно?
У Энари в глубине глаз заплескалась паника. Он стиснул пальцы на столешнице и подобрался, будто промокшая под дождем птица.
— Это ведь зубы? — Айзава не собирался долго кружить вокруг да около. — Я помню, как ты расспрашивал меня про мои и исследовал чуть не с лупой. Тогда я счел это восхищением, но мои откровения про то, что я чуть зубы не угрохал, они все почернели и даже изо рта шел неприятный запах, могли на тебя сильно повлиять. Только, Энари, если болит — нужно обращаться к врачу, а не ждать, когда «само пройдет».
— Это не зубы!.. — Энари вскинулся и говорил как мог четко. — И твой акулий оскал меня очень заводит. Когда ты делаешь мне минет, слабо покусывая член, — я кончаю очень быстро. Поэтому я захотел... тоже сделать тебе приятное, — щеки Энари вспыхнули нежно-розовым.
— Энари?..
— Вот, — он показал Айзаве язык, посередине которого торчал металлический шарик. Вокруг шарика язык чуть припух. — Я м-много читал и выполнил все рекомендации, выбрал салон по отзывам, сам купил штангу... Но во время еды язык всё равно болит...
— Ты бы хоть со мной посоветовался в таких вещах! Это ведь не третьесортный орган! Ты бы еще на головке сделал, балда!
Энари покраснел настолько густо, что у Айзавы закралось нехорошее предчувствие.
— Ты сделал?..
— Хотел... Но мне попался форум про инфекции, и...
— Хоть где-то есть нормальные, здравомыслящие люди! — Айзава хлопнул себя по коленям. — Значит, так: раз болит — достаем эту шнягу немедленно, прикладываем лед и больше никаких экспериментов!
— Но...
— Что «но»?! — Айзава нервно стал убирать со стола посуду.
— Я так хотел попробовать... Можно?.. А потом сразу же вытащим!
— Ты с ума сошел? — Айзава с грохотом отправил тарелки в раковину. — Все мозги в салоне растерял? Как вообще можно доверять язык левому мужику!?
— Там женщина была...
— Еще лучше, — чашки жалобно звякали, собираемые в башню.
— Айзава, — Энари мягко подкрался, обнял его со спины, потерся носом о затылок. — Тебе нушно расслабиться.
— Нужно вернуть тебе нормальную речь!
— Конешно, — Энари невесомо поцеловал его шею — до выступающей косточки, лизнул основание, поднялся вверх. Айзава хотел вывернуться, но Энари буквально вмял его в себя. Мокро целовал шею под самый подбородок, стал причмокивать и покусывать. Айзава задышал чаще, не в силах противостоять теплому шторму внутри. Энари рисовал кончиком языка узоры на коже и прихватывал ее губами. Ладонями он пробрался в домашние штаны Айзавы, освобождая и лаская член. Энари плотно обхватил кольцом пальцев основание и скользнул вверх до самого кончика головки, сразу подключая второе «кольцо», проделывающее тот же путь. И снова... Без остановки. Всё время вверх-вверх-вверх... И губы елозили по шее.
Айзава заскулил, перемялся недовольно — что он такая тряпка, размякающая рядом с Энари?!
Энари отпустил его резко, развернул и встал перед ним на колени. Высунул язык — блеснула противная железяка! — и проехался по головке и стволу, металлическим шариком усиливая нажим и остроту ощущений. Айзава выгнулся, лопатками упираясь в край раковины, и вцепился Энари в волосы. Нет-нет-нет, нужно это прекратить! Все игры стоило оставлять за порогом дома, иначе их внутренние демоны совсем раскормятся, а разум — поедет. Энари помассировал шариком уздечку, и Айзава протяжно застонал. Ладно, он уже — ехал. На всех скоростях. Когда Энари начал водить языком вокруг головки, голову совсем и основательно повело.
Край раковины больно впивался, но сдвинуться с места не получалось. Если только — упасть. И в собственных глазах — тоже. Энари проехался с нажимом сверху вниз, сглотнул. Айзава кончил, сильно-сильно закусывая губу.
— Тебе понравилось?.. — Энари вытирал рот и смотрел на Айзаву со смесью ожидания и мольбы. Будто не ему Айзава спустил в рот парой мгновений назад!
— Да, — Айзава никак не мог соврать ему, даже понимая, что правда — самоубийственна. — Но классный минет не стоит твоего здоровья, Энари. Ты и без этой штуковины делаешь его потрясно.
У Энари вновь вспыхнули щеки, но кулаки он сжал решительно.
— Давай подождем пару дней еще. Как раз будет неделя с прокола. Если штанга продолжит приносить дискомфорт — я выну и навсегда про нее забуду! Обещаю.
Айзава сощурился.
— А если не будет болеть?..
— Попробуем позу «шестьдесят девять», — Энари улыбнулся так, что Айзаве уже это всё очень-очень не нравилось.
— Чего ты там успел начитаться на этих своих «форумах»?
— Неважно. Покормишь меня чем-нибудь... жидким?
Айзава вздохнул и принялся вспоминать меню, рекомендованное при сломанной челюсти. Не думая, не думая, не думая о пошлом контексте. Ему с этим, в конце концов, дальше жить.